Как я стал спелеологом
«Сослать воеводой в Кунгур!»… В процессе обучения на историческом факультете я эти (или аналогичные) грозные слова монаршей опалы и немилости, вгонявшие бояр в шоковое состояние, близкое к летальному, встречал несколько раз, а оттого неизвестный Кунгур представлялся мне местом страшным, загадочным и абсолютно гиблым, некоей точкой, где заканчивается география. На поверку же все оказалось вовсе не так ужасно, а совсем даже наоборот.
Впрочем, для тех опальных бояр, коих ссылали сюда с мягкой формулировкой «воеводой» это действительно было концом обитаемого (читай – христианского) мира, потому что дальше шли глухие леса, населенные дикими племенами, поклонявшимися не богу единому, а зверью дикому, замшелым камням да вековым деревьям. Тогда, в XVI–XVII веках эти срубленные казаками остроги были форпостами России на Западном Урале, связь с «большой землей» была редкой, дороги неторными и опасными, а жившее при острогах разномастное население – предоставлено по большей части само себе. Так что, думается мне, опальные воеводы достаточно быстро обосновывались здесь и даже, пожалуй, имели повод радоваться такой удаленности от длинной руки московских владык.
Вот и мы с другом-коллегой, приехав в середине декабря сюда в командировку, в полной мере смогли порадоваться, что, уехав так далеко от Москвы, попали не в глухомань с волками, а в изумительно красивые места, населенные замечательными искренними людьми. И это – невзирая на мороз за 30 (впрочем, он здесь особо и не чувствуется, климат сухой).
Местные нас встретили не просто хорошо, а так, словно годами ожидали именно нашего приезда, роняя горестные слезы на кунгурские сугробы. Рассказали о городе, о его истории, поводили по интересным местам и просто-таки потребовали, чтобы мы непременно с ними завтра сходили в пещеру.
Вообще-то я не любитель лазить под землю, да еще в мороз, но отказать таким замечательным хозяевам было никак нельзя. Согласились.
И не пожалели!
Пещера в действительности оказалась отнюдь не мрачной дырой в земле, а знаменитой на всю страну, если не шире, Ледяной пещерой (эх, серость московская!..), а из встречавших нас коллег несколько человек работали в местном филиале Пермского универа и, по сути, занимались только и исключительно Ледяной.
О пещере: она находится на самой окраине Кунгура в глубине достаточно высокой (по меркам Западного Урала) горы, неподалеку от нее есть отель вполне приличного качества, а по склону горы, над пещерой, проходит прекрасно оборудованная горнолыжная трасса. В самой же пещере тянется по подсвеченным прожекторами залам петляющая бетонная дорожка, ограниченная парапетом. Но нас повели не по этой дорожке…
Для начала Оля и Влада, которые вызвались быть нашими Вергилиями в сем подземном царстве, помогли нам облачиться в снаряжение: резиновые брюки с завязочками на плечах (правда-правда!), резиновые же сапоги и толстые брезентовые куртки, а завершала этот маскарад поцарапанная и побитая жизнью весьма «бывалая» каска с налобным фонарем, от которого тянулся провод к тяжеленному текстолитовому аккумулятору, подвешенному сзади на поясе. Видок классический, как у шахтеров с большим стажем.
Вошли в пещеру через главный вход, включили фонари и сразу же свернули с бетона направо. Оля исчезла в какой-то темной дыре, которую я и не заметил бы, пока не провалился, Влада сделала приглашающий жест – и мы с Киром полезли в нору, скребя касками по стенам…
Ребята! Какая там была красота!!! Я понял, почему пещеру назвали Ледяной: мы попали в узкий вертикальный колодец, все стены которого были покрыты тончайшим ажурным ледяным кружевом. Нарастало оно здесь в течение многих тысячелетий при постоянной температуре и искрилось в лучах фонарей так, что никакие Сваровски или даже «Де Бирс» близко не лежали!
А потом мы полезли дальше… Именно полезли. Вы думаете, пещера – это каменный пол, засыпанный камнями, как в кино показывают? Отнюдь. Это – пласты и океаны глины и грязи, в которой действительно попадаются валуны и осыпи, так что очень скоро я понял всю функциональность резиновых штанов! Мы переваливались через завалы, проползали то на животе, то на спине, то боком в позе, которую я бы там, наверху, никогда принять не смог бы, а перед нами в пляшущих лучах налобников мелькали причудливые каменные наросты и изваяния и девчата только объявляли гордо, словно действительно были хозяйками этой Ледяной горы: «Красин!» (плоская плита с углублениями, напоминающая нос ледокола с рядом иллюминаторов), «Титька!» (свисающий с потолка идеально округлый камень метров четырех в диаметре, действительно напоминающий женскую грудь), залы с ледяными и известковыми сталактитами, сталагмитами и сталагнатами (во слов нахватался!) и еще что-то – много, разве все упомнишь?
Помню только, что в итоге мы оказались в одном из нижних залов на берегу подземного озера и Ольга сказала: «Выключите фонари!». Мы послушались – такой абсолютной темноты мне видеть еще доводилось! А потом вдруг вдали возник звук – шлёп, шлёп, шлёп… – словно что-то (или кто-то) плыл по озеру в нашу сторону. Звук явственно приближался и это было страшно… Мы включили фонари, звук моментально исчез, а на испуганный вопрос «Что это было?» Ольга ответила, что эффект совершенно непонятен, никто тут не живет, это ясно, но в темноте шлепает, а при свете – нет. Загадка!
Влада рассказала, что в XIX веке, когда открыли эту пещеру, некий местный купец стал водить в нее экскурсии из желавших пощекотать себе нервы столичных проезжих. Налобников тогда не было, были обычные факела, и вот аккурат на берегу этого озера купец голосом Мефистофеля возвещал, что «ну, теперь мы все здесь навечно и останемся, ха-ха-ха!» и с шипением гасил факела в воде… Говорят, после этого народ оттуда пачками без сознания выносили. Ну, русское купечество, одно слово!
На обратном пути, уже перед выходом на мороз, девчата зачерпнули искрящейся от снежных граней грязи и вымазали нам лица (три дня потом из уха глину выковыривал), поздравив с тем, что мы теперь стали настоящими спелеологами!
На улице было темно. Как оказалось, мы ползали в грязи по Ледяной пещере больше десяти часов, а показалось – часа три…
